«Это не моя компетенция»: Енгибарян рассказал, почему не снял тонировку с авто в день наезда на педагога в Иванове

Вчера, 10 марта, состоялось новое судебное заседание по делу Тарона Енгибаряна, сбившего в Иванове Ирину Зимнякову, педагога-психолога из Лицея №21.

В зале суда обвиняемый в преступном деянии озвучил свою версию обстоятельств того страшного дня. Во время дачи показаний за сказанными Енгибаряном словами следили не только участники процесса, но и корреспондент «Ивановских новостей».

Свое повествование обвиняемый начал с того, почему он оказался на Шереметевском проспекте в промозглый день октября.

«9 октября в районе 12 часов я созвонился со своим товарищем Макаряном Артемом Аркадьевичем. Увиделся с ним рядом с торговым центром "Тополь". Оттуда наш маршрут состоял через улицу Смирнова, улицу Красной Армии и площадь Победы, мы ехали в центр города. Так вышло, что на нашем пути попалась улица Пушкина. По ней я двигался не быстрее 50 км/ч в правой полосе, спокойно ехал к перекрестку, который находится у мединститута. Подъезжая к перекрестку, у меня горел зеленый сигнал светофора. Не доезжая еще до перекрестка передо мной с параллельной стороны – не от мединститута – авто белого цвета повернул в ту же сторону, в которую собирался поворачивать я, во вторую полосу, и проехал. Я подъезжаю к перекрестку, автоматически сбрасываю скорость, включаю поворотник. Слева от мединститута, от него в сторону Шереметевского проспекта проходили три пешехода по зебре. Они мне не мешали, я им не мешал. Совершил маневр направо. Ехал прямо, проезжая пешеходный переход, происходит удар в правую область моего автомобиля. Я моментально влево "даю руля", сразу нажимаю на тормоз. На зебре я точно никого не видел. По пешеходному переходу от Шереметевского проспекта к мединституту никто не переходил…Даже корпуса авто своего не проехал при тормозе, машина имеет возможность моментального торможения. Как только происходит удар, я останавливаюсь, выбегаю, смотрю, вижу лежит женщина. Беру телефон, моментально звоню в скорую. Там говорю, что не кто-то, а именно я сбил человека у мединститута. Возвращаюсь обратно, некоторое количество людей подходит. Я позвонил в ГИБДД, сообщил об аварии. Начинаю звонить старшему брату, говорю, что именно я сбил человека…К женщине подходил и свидетель Л., и посторонние люди. Был момент, из показаний Л., он якобы подходил, щупал женщину. Я это не видел, может, отходил. К ней подошла другая женщина, хотела помочь. Мы вместе с Л. сразу же сказали, что нельзя ничего трогать, могут быть повреждения. Подошел и свидетель Макарян. Я вновь звоню в скорую. Уже подошла толпа из пяти человек-студентов. Я машинально, там парень (из толпы) стоял, пытался накрыть ее курткой, я достаю синий плед из машины. У Зимняковой идет кровь из носа, а она лежит перпендикулярно, кровь не выходит. Под голову ей кладу сумку. Подъезжает маршрутка, водитель нерусский дает мне два бинта, я иду обратно, и уже шумит скорая, я кладу бинты на автомобиль свой. Подъезжает скорая…В правой полосе стояли "Жигули" серого цвета. Скорая не могла припарковаться, подъехали сотрудники ГИБДД. Медики забрали Зимнякову на носилки. Возвращается хозяин Жигулей, примерно 50+ лет ему. Уезжает на своем автомобиле. Меня опросили, был очень сильно на панике», - заключил рассказ об обстоятельствах Енгибарян.  

После рассказа об обстоятельствах трагедии обвиняемому задавались вопросы. Открыла диалог адвокат Юлия Степанова:

– Где в момент столкновения находился Макарян?

– Он ехал сзади меня на Ауди, не более 5-7 метров от меня.

– Макарян после того, как произошло ДТП, какие действия предпринимал?

– Он остановился на зебре, его авто перекрыл пешеходный переход. Он во всей суматохе ушел в авто, припарковал где-то справа его. Пришел обратно.

– На какой машине был свидетель Л.?

– Точно не помню, белого цвета. У него машина была по типу Минивэна, стоял в левой крайней полосе перед стоп-линией. Моё мнение, свидетель Л. не мог видеть момент ДТП, потому что его авто был у стоп-линии. Он тогда должен был смотреть на аварию через плечо.

– Наезд на пешехода произошел уже сзади машины свидетеля Л.?

– Да, конечно. Его автомобиль смотрел в сторону Фридриха Энгельса, стоял у стоп-полосы. Даже в полуобороте он не смог бы увидеть ДТП.

– Пешехода Зимнякову на переходе Вы не видели или ее там не было?

– Ее там не было. Любой адекватный водитель смотрит же на переход. Справа никто не шел.

– Где находился пешеход во время наезда?

– Между первой и второй полосой.

–После столкновения какие были повреждения на вашем транспортном средстве?

– На лобовом стекле и правой стойке.

– После столкновения где находилась пешеход?

– Рядом с правым крайним колесом. Она головой лежала к колесу, ногами - в сторону улицы Пушкина.

– Кому принадлежит автомобиль, которым Вы управляли? Кто его приобретал? Как часто Вы управляли этим транспортным средством?

– Матери, покупала тоже мать. Управлял им единожды. Если нужно что-то привезти-увезти я его использую. Так больше нет смысла его эксплуатировать.

Со стороны защиты натиск вопросов прервался. Гособвинитель не отказался от того, чтобы уточнить обстоятельства произошедшего:

– В тот день, когда Вы выехали, какой по счету раз Вы использовали этот автомобиль?

– Не единожды, может, второй, третий раз использовал.

– Вы привлекались к ответственности за нарушение ПДД?

– За отсутствие госномера и наличие тонировки.

– Откуда появилась тонировка на авто?

– При покупке она уже была.

– В день ДТП тонировка тоже была?

– Да.

– Почему не устранили нарушение?

– Я на нем почти не передвигался. Это была не моя компетенция, грубо говоря. Просто на этом автомобиле не езжу, нужно было проехать определённый маршрут. Из головы могло вылететь, что мне требования выписывали.

– По поводу нарушения о постановке авто на учет предпринимались какие-то меры по устранению?

– Дважды с матерью и юристом мы ездили в таможню, там не принимались документы. Дальше эксплуатировал автомобиль.

– Вас за один раз привлекли к ответственности за тонировку и отсутствие номеров?

– Думаю, да. Тонировка не мешала при движении.

– Вы ехали со скоростью не более 50 км/ч?

– Да, по улице Пушкина.

– Перед пешеходным переходом Вы на сколько сбросили скорость?

– До 40 км/ч где-то.

– Вы пешехода Зимнякову когда первый раз увидели?

– Только после момента столкновения, когда вышел из автомобиля.

– Она, как Вы предполагаете, могла пройти не по пешеходному переходу?

– Я не предполагаю.

– Она перед этим припаркованным авто выходила или между машиной и пешеходным переходом?

– Точно не могу сказать. Я ее не видел.

– Какое расстояние Вы проехали после столкновения?

– Не более 5 метров, не больше корпуса моего автомобиля.

– Вы, как водитель, при проезде на перекрестке какими правилами должны руководствоваться?

– Подъезжаю к перекрестку, торможу, вижу – никого, еду дальше. Еду к пешеходному переходу, у меня зеленый, у пешеходов зеленый. Поворачиваю вправо.

Представитель потерпевшей стороны также определил круг не менее значимых для дела вопросов:

–Зимнякова находилась после автомобиля от Вас?

– У правого заднего колеса.

– В дальнейшем Вы осуществляли какие-то действия, направленные на заглаживание причиненного ущерба?

– С первого дня мы звонили родственникам – сначала супругу, потом сыну. Со следующего дня после ДТП я ежедневно звоню в областную больницу. Потом звонили супругу, он не отвечал. Потом звонили сыну, не брал трубки. Пытались на него выйти через социальные сети, писали и его другу тоже. Всё время, пока она лежала в больнице, я ежедневно, иногда по три-четыре раза звонил. После того, как Ирина Ювенальевна скончалась, я где-то в 11:50 позвонил, в областной больнице мне и сообщили о ее смерти. Звонили родственникам – никто не отвечал. Сын Федор ответил, мы предложили деньги на погребение и прочее. Он сказал, что этими вопросами не занимается, отец занят. Предложил номер тёти, но его так и не последовало. Потом писал заявление о том, что я явлюсь в Ленинский отдел. Писали потом еще раз с просьбой прислать номер или реквизиты для помощи.

– Что-то Вы еще предпринимали, чтобы урегулировать ситуацию?

– Нет.

– Планируете?

– Конечно.

– Вы можете как-то выразить свое отношение к предъявленному обвинению?

– Я ответственности за то, что я водитель, у меня транспорт повышенной опасности, с себя это не снимаю. Я был за рулем. То, в чем меня обвиняют, я отрицаю. По самому существу ДТП я не снимаю с себя вины.

Обвиняемый вновь выразил свои соболезнования родственникам погибшей. Это осталось без комментария Марины Поляковой, сестры Ирины Зимняковой.

Судья Александр Карпычев уточнил у Тарона Енгибаряна, где именно находились Жигули по отношению к пешеходному переходу. Утвердился факт того, что за рулем на видеозаписи находился именно обвиняемый, реально был зафиксирован именно момент ДТП.

Ходатайство о комплексной (судебно-технической) экспертизе, а также анализе видеозаписи было озвучено адвокатом Тарона. Была высказана просьба поручить ее специалистам судебно-криминалистического центра УМВД, среди которых работает и эксперт Михайлов, опрошенный ранее. Перед экспертизами защитница запросила провести следственный эксперимент, а также проверку показаний на месте для сбора данных с участием свидетеля Макаряна. Со свидетелем Л. такие действия проводились на стадии предварительного расследования. Впоследствии, по словам адвоката, возможно будет определить, присутствуют ли в действиях участников дорожной ситуации составы нарушений. То есть не исключается вероятность того, что Ирина Зимнякова нарушила ПДД, равно также же, как Тарон Енгибарян. Ранее специалисты Шишкин и Гурьянов также сделали свои заключения о дорожной ситуации 9 октября прошлого года. 

В назначении экспертизы суд удовлетворил ходатайство защитницы. На подготовку вопросов эксперту выделено три дня.