Герои – не те, кто носит плащи. Они ходят и среди нас, а на работе облачаются в халаты или форму.
На борту авиарейса «Сочи – Иваново» женщина стала настоящим героем для очевидцев, спасая жизни четырех пассажиров. В интервью с врачом-кардиологом Аллой Смирновой «Ивановские новости» узнали о переживаниях в тот день, сложных решениях и о том, что значит быть медиком в экстремальных условиях.
— Здравствуйте, Алла Александровна! Хотелось бы для начала определиться с фактами: когда Вы оказывали помощь четырем пассажирам авиарейса? Что Вы помните из того дня?
— 22 июля я возвращалась из отпуска самолетом «Сочи-Иваново» авиакомпании Nordwind. Вскоре после того, как самолет взлетел, буквально через три минуты ухудшилось состояние одной из пассажирок. Экипаж корабля по громкой связи вызвал на помощь медиков, которые находятся на борту самолета. Нас оказалось двое: я и мой коллега, врач-терапевт из Владимира Александр Варьян. Пациентка потеряла сознание. Ситуация была нестандартная, ограниченная пространством и полетом. Я запросила бортовую аптечку, тонометр с фонендоскопом у бортпроводников, попросила обеспечить поток свежего воздуха, освободить соседние места рядом с пассажиркой. Пациентку уложили горизонтально с опущенным головным концом, дали подышать нашатырным спиртом. При осмотре наблюдалось падение давления до 60/40, на периферических артериях пульс не определялся. На сонной артерии пульс был частый, ритмичный, повышенная потливость кожных покровов, живот был мягкий. Накануне утром перед полетом были боли в эпигастрии и подташнивание. Об этом сообщил муж пациентки. Подобные боли с падением давления беспокоили ее уже два года. Через несколько минут пациентка пришла в сознание, но сохранялось низкое давление. Я выполнила внутримышечные инъекции из бортовой аптечки для подъема давления. В это время командирам самолета предложена вынужденная посадка из-за состояния пациентки. Нам одобрили посадку. Я запросила время для данного решения, проводила дифдиагноз с острой хирургической патологией. В процессе наблюдения давление повысилось, самочувствие улучшилось. От вынужденной посадки решено воздержаться.
Через 20 минут стало плохо второй пациентке, которая находилась рядом на следующем ряду. Она потеряла сознание, цианоз лица. Также на ее ряду мы освободили места, дали подышать нашатырем, опрыскали ей лицо холодной водой. К ней на помощь поспешил Александр Варьян. Я была в шаговой доступности с первой пациенткой. При осмотре давление 130/80, пульс ритмичный. Она пришла в сознание через несколько минут. Жалобы на онемение кончика языка, которое потом прошло. Головокружение, пошатывание при ходьбе, в анамнезе сахарный диабет. Проводился диагноз между острым нарушением мозгового кровообращения, транзиторной ишемической атакой в вертебро-базилярном бассейне. Постепенно самочувствие пациентки улучшилось.
Тем временем стало плохо пациенту в следующем ряду. Дрожь в теле. Неинтенсивная тяжесть в области грудины, в анамнезе острый инфаркт миокарда без коронарных стенозов. Пациент осмотрен нами коллегиально. Давление было 150/80, ему дан моксонидин, глицин под язык. Давление снизилось, боли в области грудины и нервно-эмоциональное волнение прошли. Проводился дифференциальный диагноз с острым коронарным синдромом.
Состояние трех пациентов постепенно стабилизировалось. Командир экипажа объявил, что самолет идет на снижение. Я находилась близко с рядами пациентов и осуществляла динамический контроль их состояния. В этот момент за помощью обратилась четвертая пациентка со словами: «Мне плохо, кажется, я сейчас потеряю сознание». У пациентки было повышенное давление – 190/100, впервые без анамнеза гипертонической болезни. Ей также проводилось снижение давления гипотензивными препаратами под язык. Давление снизилось, самочувствие улучшилось. Все это время экипаж корабля следовал четким инструкциям, разработанным для внештатных ситуаций с пассажирами, в том числе обеспечивал спокойствие других пассажиров.
Заранее до приземления к самолету была вызвана бригада скорой медицинской помощи, которая дежурит в аэропорту. После приземления пациенты были переданы «скорой» и в сопровождении первыми покинули борт.
Хочется сказать, что благодаря сплоченности и сотрудничеству медиков, экипажа корабля и других пассажиров удалось стабилизировать состояние четырех пациентов, долететь до Иванова без вынужденной посадки. Говорю всем огромное спасибо за помощь и желаю нашим пациентам здоровья. Я сделала вывод, что самочувствие пациентов ухудшилось на фоне уже имеющихся у них заболеваний.
— Насколько я понимаю, Вы написали дневник наблюдений после произошедшего?
— Да.
— Вы говорили, что третьему пациенту давали определенные лекарства. Они были у бортпроводников или их дали пассажиры?
— Я же когда подошла к первой пациентке, запросила бортовую аптечку. Когда я подошла к первой пациентке, первая... Мы запросили бортовую аптечку.
— И там все медикаменты и средства были?
— Да, в бортовой аптечке все по стандартам, разработанным летным приказом.
— Выходит, всего в бортовой аптечке было достаточно для оказания качественной первой медицинской помощи?
— Нет, конечно, использовались и другие средства. Некоторые были у самих пациентов с собой, некоторые были у других людей на борту. Допустим, пациент, который перенес инфаркт миокарда, до того, как ему стало плохо, подошел к нам и сказал, что у него есть пакет лекарств, которые он может предоставить. Именно первую помощь достаточно было оказать при помощи всего, что удалось собрать. Конечно, не было ЭКГ-аппарата, не было тестов на D-димер, тропониновых тестов, как мы обычно работаем.
— Ваши коллеги рассказали нам, что Вы являетесь, можно сказать, первой по оперативному реагированию в клинике. В этом ключе хотелось бы узнать, как Вы начинали профессиональную деятельность, учились. Вы работали в скорой помощи?
— На самом деле я долгое время дежурила в стационаре, обучаясь в ординатуре. Затем я работала терапевтом терапевтического стационарного отделения, где постоянно случаются неотложные ситуации, которые требуют неотложной помощи. И, конечно, бывали и более сложные ситуации, с которыми мы справлялись. И в голове высвечивались алгоритмы, таблицы дифдиагностики. Когда что-то случается, я реагирую спокойно, а потом начинаю обдумывать и волноваться уже потом, когда уже всё сделано.
— Как Вы пришли в медицину? В какой момент поняли, что хотите быть врачом?
— Как я пришла в медицину? Во-первых, моя тетя была детским врачом. Часто она нам показывала свою работу. Моя сестра тоже врач-дерматолог, врач-косметолог. И мы часто в детстве играли, ставили друг другу банки. В медицине я с 2000 года. В этом же году я окончила Ивановскую государственную медицинскую академию по специальности «Лечебное дело». Затем я поступила в интернатуру, училась там два года. Затем я поступила в ординатуру, которую окончила в 2004 году. Всё это было по терапии. В 2002 году в ординатуре нас уже прикрепили к ГКБ №4 на базе кафедры. И там работала моя наставница Новикова Любовь Валерьевна, где она оставляла меня на дежурства, показывала, как вести себя в неотложных ситуациях. Если не оставаться на дежурствах, ты никогда не увидишь этого опыта. И у нас было по правилам два дежурства в месяц. И мы оставались с основным врачом. Затем я работала после ординатуры в железнодорожной больнице – сначала терапевтом, затем совмещала в должности кардиолога, с 2011 года я заведовала терапевтическим отделением и также продолжала дежурить.
И уже в 2020 году меня пригласили на работу в Клинику современной медицины. Приглашение я получила от непосредственного учителя – Любови Валерьевны. Она у нас заместитель главного врача по медицинской части. Я с радостью согласилась и работаю в сплоченном коллективе, где всегда можно посоветоваться со своим наставником и консилиумом с главврачом принять решение. Так как я работала в стационаре, в КСМ мне тоже предложили оказывать неотложную помощь в стационарных случаях. Стационар у нас хирургический, и так как я всегда консультировала хирургических больных перед операцией, есть опыт ведения пациентов после операции – знаю, какие осложнения бывают, неоднократно помогала нашим хирургам.
— Хотелось бы вернуться к авиарейсу. Я захватила тот момент, где Вы в нашей беседе говорите, что в стрессовой ситуации отключаете эмоции. Какие чувства испытали уже после посадки самолёта?
— Действительно эмоций нет. Есть действие, ты идешь и это делаешь. Всплывают алгоритмы диагностики, клинические рекомендации. Когда мы сошли с трапа, я ощущала...удовлетворение, что все переданы, что никто не пострадал. Мне было приятно взаимодействие. Нас провожали бортпроводники, все говорили добрые слова. Было очень приятно.
— Есть ли среди пациентов, которым Вы оказывали помощь в самолете, жители Ивановской области?
— Не могу сказать, потому что паспортные данные записывались уже бортпроводниками в картах. Но, у меня на приеме уже был один пациент, он из Иванова. Знаю, что одна из пациенток – жительница Шуи.
— Как себя на данный момент чувствуют те пациенты, с которыми есть связь?
— Пациент, который приходил ко мне на прием, чувствует себя нормально. Мы уточнили с ним лечение, расписали план дообследования. Другие пациенты, так как они были переданы скорой медицинской помощи, пропали из зоны нашего наблюдения. Но Александр [коллега из Владимира – прим.ред.] меня уже неоднократно спрашивал, как себя чувствуют пациенты, которым он оказывал помощь. Мол я из Иванова, больше о них знаю.
— Нам известно, что очевидцы – другие пассажиры самолета – предложили присвоить Вам награду за проделанную оперативную работу. Как Вы относитесь к такой инициативе?
— Мы вчера разговаривали с Александром, он тоже совершенно не ожидал такого внимания от прессы, я тоже человек вообще не медийный, мы никогда так не выступали [речь идет об организованной пресс-конференции, на которой наш корреспондент взял интервью – прим. ред.]. Мы лечим пациентов, это наш долг. В моменте мы не думали ни о чем больше. Для меня это полная неожиданность, что пресса так восприняла сложившуюся ситуацию, потому что каждый врач оказывает неотложную помощь – те же реаниматологи без конца с этой неотложной помощью работают, и у них тоже сложная работа – постоянная неотложка. Вся ситуация просто осложнилась тем, что она была нестандартной на высоте.
— К Вашим с Александром персонам сейчас повышенное внимание, в том числе и после публикаций СМИ. Когда Вы начали получать сообщения от близких и знакомых с вопросами, поздравлениями, какие эмоции испытывали? Вы же не медийный человек, каково было проснуться обсуждаемой?
— Мы уже отошли от этой ситуации. Оказали помощь и вышли на работу из отпуска. Внезапно все начали писать во ВКонтакте. Это было очень неожиданно. Первое сообщение пришло 30 июля от нашего маркетолога Воронковой Галины Михайловны. Она мне в Телеграмме прислала отзыв пациентки о моей работе, прочитала его, было очень приятно. И я прямо в понедельник с большой радостью вышла на работу, коллективно обсудили создавшуюся обстановку.
— Спасибо Вам огромное за то, что Вы делаете для людей. Процветания в профессиональной деятельности!