В редакцию “Ивановских новостей” обратилась директор Дома-интерната для ветеранов войны и труда «Лесное» Марина Отяковская. Это произошло после выхода статьи “Беженец из Украины: “Мы не получили от ивановских властей той помощи, которую ожидали”. Напомним, беженец Александр Волков (имя и фамилия изменены) считает, что им не давали пользоваться личной стиральной машинкой, а когда их не было в помещении, заходили и фотографировали. Также Волкову не понравился приказ убрать машину за забор. Он посчитал это нарушением своих прав и обратился в различные инстанции, однако в ответ получил "всего лишь отписки".
Марина Отяковская
Госпожа Отяковская, возглавлявшая до мая 2023 года ПВР при интернате, решила восстановить справедливость и рассказала, как, по ее мнению, живут беженцы в пункте временного размещения.
- У нас внизу были две стиральные машины, господин Волков решил себе лично купить стиральную машину. Причем машина была не бэушная, новая, они спрашивали разрешение, чтобы купить эту машину. У нас есть мощность, технические условия, которые выдаются на здание. Раньше там находилось общее отделение, они не нуждались в чайниках, сложной бытовой технике, питание, все у них было. При заселении было запрещено приобретать мощные электрические приборы, так как вышибало пробки. Господин Волков переоборудовал наш туалет и в комнате, где они жили, самовольно подключил стиральную машину. Люди, которые жили под ним, стали жаловаться на то, что эта машина мешает им спать. Мы пришли и предложили отключить эту машину и поставить ее вниз там, где стоят наши стационарные машинки. Они поставили, опять началась война, другие тоже захотели купить свою машинку. Поэтому было решено убрать личную машинку, мы купили им две новые стиральные машины. Рядом находится огромное помещение, которое мы освободили - 10 сушилок, плюс они могут сушить свое белье на балконе.
-Что скажете по поводу транспорта?
-Сначала они ставили его у нас на территории. У нас был госпожнадзор, у объекта есть паспорт антитеррористической безопасности. Наш объект является повышенной опасности, машины могут быть с чем угодно. Все машины даже дома-интерната “Лесное” ставятся за забор. Никто на машины никогда не покушался, они стоят под камерой. Это необходимо в том числе для подъезда пожарных машин в случае пожара. Беженцы курят на балконах, не соблюдают правила курения на улице, бросают окурки, которые летят на соседние балконы.
-Александр рассказал, что вы запугали людей, они боятся остаться на улице.
-Мы никого не пугаем, их невозможно запугать, мы не преследуем цели кому-то сделать плохо или кого-то обидеть. В самом начале в течение полугода вместе с нашей охраной дежурил наряд полиции, потому что полиция к нам приезжала ежедневно. Нарушителей было предостаточно, это были люди, которые употребляли, злоупотребляли, были скандалы, а это недопустимо в общественном месте. Им оказывали помощь в полном объеме, мои сотрудники работали не 8, а по 12 часов. В первое время мы вытащили из дома все, что у нас было, перебрали все нормальные вещи, стирали вещи из гуманитарной помощи, убирали и откладывали в сторону вещи с пятнами, чтобы не обидеть этих людей. Многие частники, предприниматели откликнулись - фрукты, клубнику, черешню привозили сюда ящиками, сладости, йогурты, всевозможные бисквиты, конфеты, печенье - все везли в очень больших количествах.
Никто их не оставил без внимания, помогало здравоохранение - выдавали бесплатно медикаменты, каждую среду приходили врачи. Господин Волков обратился везде - приезжала прокуратура, ответ давал Следственный комитет, что действительно машины ставить нельзя. Мы приглашали Госпожнадзор, приходили инспекторы, проводили с ними беседы, обследовали, в каждой комнате были электрические плитки, три раза срабатывала пожарная сигнализация. В остальных ПВР число беженцев убывает, в других местах осталось 40 человек, а у нас - 80. У беженцев прекрасные условия, они живут в комнатах, мы им поменяли душ на тропический, поставили новые поддоны, поменяли канализацию. Сейчас уже разыгран контракт на покупку новой мебели, новых шкафов, потому что старые пришли в негодность, все делается для них.
-По словам Александра, качество питания оставляет желать лучшего - то кислое привезут, то разбавленное.
- Мы купили печи для разогрева еды, питание контролируется. Какая баланда? У нас Следственный комитет с прокуратурой пробовали эту еду. Никакой там баланды разбавленной нет, мы не касаемся еды, у нас аутсорсинг. Готовую еду нам привозит ИП, у постояльцев ПВР организовано дежурство, они эту еду распределяют сами. На этажах стоят два огромных холодильника. У нас госзаказ, это питание контролируют, взвешивают - котлеты, рыбу. Поначалу было не все так просто, были претензии, но они сразу же удовлетворялись, пару раз привозили продукты, которые не были пригодны к употреблению в пищу. Их моментально заменяли, в течение получаса привозили замену.
-Как еще помогаете беженцам?
-Неоднократно приезжали представители Социального фонда, банков. Сотрудники Центра занятости посещали ПВР каждую неделю. Было очень много вариантов работы с предоставлением жилья. Кстати, многие осели и живут в Шуйском районе, в совхозах им дали дома. Если есть желание, найдется сто возможностей, а если его нет, то сто причин, чтобы ничего не делать. Проблем много, но они с ними приехали - есть пробел в воспитании детей, проблемы с обучением, нежеланием у некоторых учиться. Все эти дети состоят на учете, напрямую работаем с директором школы, где они обучаются. Обо всех нюансах, особенностях мы в курсе. У нас нет границы “я директор”, “я администратор”, а вы к нам приехали. То, что люди лишились всего, понятно, это страшно. Говорить так, что власти не помогают, я бы не решилась. Чем мы им не помогли, чем Ивановская область их обидела? Ничем, все постоянно приезжают, чуть что, все сразу стремглав едут к нам. Комнаты завалены одеждой, шкафов не хватает, все, что надо, все есть. Помогаем и в частном порядке, советуем. Моющие средства мы им покупаем, постельное белье стираем, для этого заключен договор с подрядной организацией.
-Говорят, что беженцы делятся на два вида - те, кто любит Россию и те, кто не любит нашу страну.
-Все, кто приехали, они все прекрасно относятся к нашей стране. Они все прекрасно понимают, что явились орудием в руках кого-то, они понимают, что нужны только их земли. Никогда заботливый президент не будет бомбить своих людей. В первый же день были расставлены приоритеты о том, что мы не конфликтуем, мы стараемся жить дружно и решать проблемы настолько, насколько мы сможем. Мы не сможем обеспечить их квартирами, мы не сможем назначить им пенсии, однако их назначили тем, кому они положены. Сейчас они получают гражданство, если они будут гражданами России и подадут заявления в Социальный фонд, кому-то их назначат по возрасту, кому-то социальные. Наш фонд назначает пенсии по российским законам, если есть стаж и необходимые подтверждающие документы. У нас есть люди, которые получили пенсию, есть женщина, которая из ПВР перешла в дом-интернат, потому что себя уже не может обслуживать. Здесь, как у всех, есть и хорошее, и плохое. Есть замечательные семьи, и претензий у школы к детям нет. Некоторые водят детей в кружки, в секции, дети занимаются английским, рисованием, кто-то ходит на танцы. Люди бросают корни, хотят жить нормально.
-Расскажите, как устроена планировка пансионата?
-В нем два блока, в каждой комнате по две кровати, в этом блоке имеется тропический душ с поддоном, есть хороший туалет-инсталляция, мойка, раковина-тюльпан и зеркало. В коридоре стоит большой шифоньер, он рассчитан на две семьи. В каждой комнате - кровать, стол и комод, есть комната хранения вещей, большая кухня, большая столовая.